|
|
Узы любви
Моя трагедия комедий всех смешней.
Я в ней герой, злодей и нищий автор;
При розе, в белом - Вы; интрига дней,
И, милый мой, я всё профачу на хер.
Дихотомия откровенности и лжи:
Из губ немых, как из открытой раны
Течёт безумие гниющих пор души,
Взывая о спасенье к Вам и с Вами.
Нет. В этом мире никого и ничего,
К чему я мог бы честно привязаться.
Мне неприкаянность моя выносит мозг,
Умалишённым впору уж казаться.
И в этом фарс, что притупляет мой невроз:
Вам даже, брат, грешно меня касаться.
* * *
Вы образа счастливого вполне
Беспечный, пусть слегка неловкий рыцарь,
Я - Арлекин, и что смешно вдвойне,
Я Арлекин, умеющий молиться.
Вы, покидая наш угрюмый край,
Рукав и сердце мельнице вручили.
Я, поразмыслив час и выбрав рай,
Заранее устроил дом в могиле.
Мы расставались часто и легко,
И вновь друг друга жаждали до боли.
В трико из чёрно-белых лоскутков
Я был похож на шахматное поле
И выдохся под занавес, а Вы
В чужом краю головушку сложили.
В доспехе из отваги и любви
Я Вас похоронил в своей могиле.
* * *
Был тих июль, горели свечи,
Звучала песня соловья,
И танцевали целый вечер
Не ты, не я.
Она спала под сенью хвои,
Как голубка, его обняв
Во сне. И улыбались двое:
Не ты, не я.
Он, встав с утра, сварил ей кофе,
Подбросив хворост в уголья,
И улетели вместе в осень
Не ты, не я.
А нам звонил будильник в восемь,
Работа, универ, семья...
И жили, просыпаясь порознь
Мы. Ты. И я.
* * *
Я не романтик, я - сентиментальна.
Сопливая заносчивая тварь.
От всей души пронзительно-печальна,
Черства и бесполезна, как сухарь.
Моя душа - арена вожделений,
Похабный обанкротившийся цирк.
Я над людьми смеюсь и, без сомнений,
Гроша не дам за этот чахлый мир.
Сама себе я кукольник и кукла -
Вся в трещинах, пыли, личинках мух.
И до того облезла и опухла
От чувств, несовершенств и мыслей вслух
Своих, что лгу себе, питаясь вами,
Играю в жизнь, а славлю мир иной,
И в сердце с паутиной и клопами
Не глянет свет... Но всё же. Будь со мной.
* * *
Сбросив с плеч покрова белых перьев,
Леденеет душа от зимы,
И не вырваться ей из тюрьмы
Чёрных скрюченных пальцев деревьев,
И, отчаявшись, ввысь не подняться
К гулко-синему шёлку небес.
Я вчера, быв любимым, воскрес,
А сейчас вновь готов распрощаться.
А сейчас будто всё уже было,
Будто нечем от боли дышать,
Будто время, уставши бежать,
Посерёдке пространства застыло.
Полночь. Дьявольский ветер хохочет,
Подымая дымину и гарь.
Разметав в небе сонную хмарь,
Обнажаются гавани ночи.
Измождённую плоть обесточив,
Я врываюсь в мятежный январь.
* * *
Всё, что было - кануло в Лету.
К сказкам детства возврата нет.
Буду шляться по белу свету
И на тот свет искать билет.
Будут жменями сеять юность,
Буду гроздьями рвать весну.
Мне уже не по кайфу думать,
Что случится, когда скипну.
Я ещё молодой и пьяный,
А таких - верю - любит Бог.
Он же сам дарит пыл и знанье
Тем, что вхожи в Его чертог,
Тем отважным, и тем беспечным,
Кто сиял, не страшась огня.
А плутанья - они конечны.
Я не проклят. Люби меня.
|
|
|
|
|
